Ни то, ни другое!

Если мы сведем любой из социальных институтов к выгоде, то умрет сама суть данного института. К примеру, сведя суд к выгоде, мы теряем саму суть справедливого суда. Он становится судом, где побеждает тот, кто предложит большую выгоду судьям. Также со всеми остальными институтами.

Благотворительность, увы, тоже не работает, так как любой социальный институт — это фактически некий сервис для людей. А оказание сервиса — очень деликатная и нежная штука. Она требует стабильности, высокого качества услуг, доверия к данному сервису и предсказуемости (ведь это некие четкие правила, установки, договоренности, а значит они предсказуемы). Следовательно раз мы не можем гарантировать стабильный и предсказуемый приток финансирования — схема с благотворительностью годится только как дополнительная, а не основная.

Как же быть?

Перед тем, как ответить на этот вопрос, задумаемся о том, что же мы хотим? Считается, что нам хочется, чтобы институты судебные работали, медицинские лечили, образовательные учили. Для того, чтобы все это работало как задумано (идеальная система, ТРИЗ) необходимо определенное финансирование. Причем ровно в том объеме, в каком требуется данному социальному институту, чтобы исполнять свои прямые обязанности.

У любого социального института есть два полюса на некой воображаемой шкале: институт мертв (внизу шкалы), институт здравствует и развивается (вверху шкалы). Между этими полюсами существуют две промежуточные границы. Первая граница сверху — институт уже не может оказывать свои услуги людям, но сил у него еще достаточно, чтобы сохранить все свои внутренние процессы и структуру в целостности (некий внешний анабиоз). Вторая граница сверху — институт уже не только не оказывает сервис людям, но и внутренняя структура начинает разрушаться. Название и внешние атрибуты у такого института все еще существуют, вот только внутри — пустота. Дальше только нижний полюс — смерть.

Представим себе картину, что существует социальный институт под названием «суд», который прекрасно и честно работает, внутри у него здоровая структура (люди и процессы), помогающая ему реагировать на изменения окружающего мира и эволюционировать вместе с ним. Таким образом наш воображаемый суд находится в самом верху нашей шкалы, описанной в предыдущем абзаце. У него ровно тот объем финансирования из бюджета государства, который требуется, чтобы этот институт оставался вверху шкалы. Теперь происходит какое-то изменение и финансирование уменьшается. Потихоньку, медленно, но уверенно сдвигается к первой сверху границе, за которой оказание услуг людям от данного института будет прекращено, так как у него просто не хватает ресурсов оказывать эти услуги. Что произойдет при достижении этой границы? Как любая система, наш институт захочет выжить. Для выживания ему необходим «кислород», то есть финансирование. Из бюджета взять нельзя — там нету. И наш институт эволюционирует (изменится) в нечто, что будет добирать недостаток «кислорода» за счет других источников финансирования. Со временем, финансирование из бюджета продолжит снижаться, что приведет к почти полному замещению потоков с «бюджетного» на «другие». Изменится ли структура нашего судебного института? Конечно да, ведь теперь ее целью будет не оказание сервиса населению, а цель — заработать денег на продление существования самого себя.

Конечно, это будет уже другой институт, мутировавший, эволюционировавший во что-то другое, отличное от судебного социального института, хотя называться он будет также и сохранит все те же самые внешние атрибуты (здания, названия должностей для своих сотрудников, форму одежды, служебные автомобили и прочее). Единственное, чего не будет в этом институте — это его сути — то есть того, ради чего он создавался. К каким последствиям ведет подмена сути социальных институтов — мы все с вами прекрасно знаем и можем наблюдать в окружающей нас действительности.

Самое интересное, что при уменьшении финансирования из бюджета, внутри любого социального института начинается не только смена сути. Там начинается смена людей, которые и несут ту самую суть в себе. Те, кто были в начале, в здоровом институте, заменяются на других, тоже в своем роде хороших людей. Вот только целью этих новых людей является зарабатывание денег, а не выполнение функции социального института. Через некоторое время, люди первого типа (стартовавшие и создавшие такой институт) будут почти полностью заменены на людей второго типа — пришедших зарабатывать деньги под вывеской «суд» или «медицина», или «образование».

В чем же проблема? Всего лишь в том, что уменьшая финансирование социальных институтов из бюджета, мы заставили систему бороться за свое существование, и она изменилась. И как оказалось, совсем не в лучшую для нас сторону.

При чем тут платная медицина, плата за спасение жизни из пожара и прочие вещи, спросите вы? А ровно при том, что пока мы с вами платим налоги, которые (просто представьте на секунду это) честно идут на все социальные институты нашего общества — мы платим за спасение собственных жизней. Наши налоги — и есть та самая плата! И мы платим ее независимо от того, хотим мы этого или нет. И как только объем денег, идущий от нас с вами к социальным институтам, уменьшается — происходит закономерное изменение самих институтов — они вынуждены эволюционировать и искать другие источники финансирования. Что из этого получается мы наблюдаем каждый день.

И как только мы разобрались, что произошло, намного более интересным становится вопрос «что же нужно делать?». Как сделать так, чтобы из социальных институтов ушли люди, зарабатывающие там деньги и вернулись те, кто будет оказывать основной сервис людям, т.е. оздоровить институты? Подпирать костылями, новыми законами и правилами — точно не сработает. Нужно сделать нечто, чтобы система сама эволюционировала в нужную сторону. Чтобы зарабатывать деньги на социальных институтах стало не выгодно, в то же время, чтобы люди, несущие суть и смысл любого института, могли туда вернуться, зная, что работая в нем они и их семьи не умрут с голоду.

Шагов ровно два:

1. Закрыть возможность заработка
2. Починить канал финансирования социальных институтов из бюджета

Ровно в таком порядке. Обязательно два шага — любого одного без второго будет недостаточно, более того — ситуация сильно ухудшится, если сделать только один шаг.

Мы осветили только вершину айсберга, не затронув вопросы сегментирования платных и бесплатных сервисов, минимального бесплатного объема услуг (который с развитием общества и технологий будет закономерно увеличиваться). Не рассмотрели вопросы справедливости, когда один платит больше, чем другой, а получают одинаковый уровень сервиса. Никак не осветили вопросы ограниченности ресурсов, так как очень легко что-либо обсуждать, думая, что ресурсы бесконечны, хотя это не так. Если вам интересно было бы увидеть продолжение этой темы по нераскрытым вопросами — пишите!

(с) Алексей Егошин

Спасибо!

1. Сталкивались ли вы с требованием заплатить взятку за хорошее лечение или за честное решение суда, или за поступление в учебное заведение?
2. Считаете ли вы честным не платить налог, если ваш сосед тоже не платит?
3. Справедливо ли, что вы платите налоги, но не получаете за это ничего от государства?
4. Как вы считаете, честно ли платить профессионалам высокие государственные зарплаты, но не позволять им заниматья бизнесом в социальном секторе?
5. Связана ли высокая зарплата с запретом на ведение бизнеса?

Присылайте свои ответы к нам в редакцию на адрес ans [at] e-ideya.com. В теме письма, пожалуйста, добавьте «[Think-032]» (без кавычек). Лучшие ответы (по мнению редакции) будут опубликованы с указанием авторства в следующем номере. Спасибо!

1. Справедливость — это машина, которая после того, как ей дали первоначальный старт, действует сама по себе. (Д. Голсуорси)
2. Мерилом справедливости не может быть большинство голосов. (Ф. Шиллер)
3. В деле налогов следует принимать в соображение не то, что народ может дать, а то, что он может давать всегда. (Шарль Монтескье)
4. Когда справедливость исчезнет, то не остается ничего, что могло бы придать ценность жизни людей. (И. Кант)
5. Налоги — это цена, которую мы платим за возможность жить в цивилизованном обществе. (Оливер Уэнделл Холмс старший)